«Пегий пес, бегущий краем моря» выделяется в творчестве Чингиза Айтматова своей тематикой. Повесть эта, во многих смыслах, имеет принципиальное значение: как относительно творчества самого писателя, так и относительно современного развития художественной литературы. В ней автор, прежде всего, уходит от своей коренной, «локальной» тематики, от киргизской действительности. Здесь нет ни Джамили, ни Танабая, ни Султанмурата. В повести «Пегий пес» речь ведется о нивхах-охотниках прошлого времени.
Что это — уход от современности, дань экзотике? При первом соприкосновении с повестью возникновение подобного рода вопросов вполне понятно. Но вскоре четкая художественная концепция произведения не оставляет камня на камне от первоначальных опасений. Хотя повесть и посвящена далекому прошлому, жизни морских охотников, она по всей своей сути остросовременна, выдвигает коренные, глобальные проблемы наших дней. В ней нет подробных экзотических описаний нивхского быта и обычаев, а если сказать еще точнее — в ней нет конкретной историко-жизненной среды. Лишь в силу точных деталей и понятий вроде «винчестер», «купцы» можно догадаться об исторических координатах, о времени, в котором разворачивается столь трагическое событие, описанное в повести. Даже можно подумать, что «Охотское побережье», «нивхи» присутствуют в системе художественной конструкции повести условно, релятивно. Тем не менее «Пегий пес» не абстрактно-отвлеченное рассуждение, а конкретно-определенное повествование о Человеке, как таковом, возможно, о человеке всех времен, о его неизбывной сущности, о его вечных потерях и приобретениях. Имя этому человеку в данном случае — Кириск, нивхский мальчик. Первый выход его в море на большую охоту — таков сюжет повести.
Итак, речь о смысле жизни человека, о бессмертии человека, об утверждении человеческого достоинства перед Вечностью, перед могучей силой природы. Такова философская доминанта повести «Пегий пес». Тут невольно напрашивается параллель со «Стариком и морем» Э. Хемингуэя. Как два айсберга в открытом море, они плывут в одном направлении. Очевидно, подобного рода ощущение испытывает каждый, кто знаком с этим великим созданием американского писателя. Не только потому, что там тоже речь идет о Большой охоте на Большую рыбу. Причина здесь намного сложнее и глубже, чем это кажется на первый взгляд. Для меня ясно одно, что тут идет подспудная, внутренняя полемика и в художественной интерпретации, и в решении философско-нравственных вопросов, вытекающих из самой проблемы: Человек и Природа. Поскольку данная проблема требует специального разбора многих аспектов, не углубляясь в подробности, считаю пока необходимым лишь отметить, что рядом со «Стариком и Морем» Э. Хемингуэя в мировой литературе возникла еще одна великая история бесконечной неизмеримости высоты человеческого духа.